Нурлан Саргаскаев: Мы создадим новый класс сервиса и услуг

Ситуацию о внедрении стандарта сотовой связи 3G разъясняет директор по развитию ТОО «GSM Казахстан» Нурлан Саргаскаев.

— Добрый день, Нурлан, как известно, АИС РК пообещало GSM-операторам позволить реализовать пилотный проект по внедрению сети мобильной связи стандарта 3G. Прошел январь, на дворе февраль 2009 года, но пока о реализации проекта ничего не слышно. Расскажите, пожалуйста, что сейчас происходит с 3G в Казахстане.

— Сам пилотный проект мы практически завершили. Мы поставили оборудование, что позволило соединить между собой наши офисы в Алматы и Астане и продемонстрировать услуги, которые могут предоставляться с помощью технологии 3G. Кроме того, мы провели телемост с руководством АИС, продемонстрировали премьер-министру возможности по высокоскоростному доступу в интернет. Была показана потоковая передача видео: в режиме реального времени мы осуществили трансляцию национальных и российских каналов. Роль телеприемника выполнил стандартный телефон, поддерживающий стандарт 3G.

— Что сейчас происходит с проектом?

— После демонстрации наших возможностей мы перешли в режим ожидания.

— То есть с точки зрения технического обеспечения, финансов, освоения технологии и маркетинга вы готовы начать внедрять новые технологии?

— Уже давно. Единственная проблема в отсутствии лицензии и частотном ресурсе.

— Значит, вы просчитывали бизнес-план этого проекта. Какую территорию должна покрывать сеть 3G, чтобы она была экономически эффективной?

— В течение 3 лет мы должны покрыть сетью все населенные пункты с населением более 50 тыс. человек. Объем инвестиций в этом случае должен составить несколько сотен миллионов долларов.

— Кто будет вашим клиентом?

— У нас нет никаких сомнений в том, что услуги 3G будут востребованными. Есть категория абонентов, для которых уже входит в привычку пользоваться интернетом с мобильного устройства и получать электронную почту. Это достаточно узкий сегмент, но, тем не менее, он распределен повсеместно. Мы готовы вкладывать деньги для того, чтобы эти клиенты могли получать сервис на базе новых технологий. На первом этапе количество абонентов, которые перейдут на новый стандарт, будет определяться числом клиентов, пользующихся услугами на базе мобильного интернета.

Я не говорю о том, что проект 3G является для нас новой точкой повышения нашей продуктивности. Скорее всего, ближайшие 2–3 года вложения в этот проект не будут себя оправдывать. Но мы создадим новый класс сервиса и услуг для достаточно большой категории абонентов и определим предпосылки для перехода большой части пользователей на услуги, которые будет оказывать 3G. Кроме того, мы будем развивать и сопутствующие бизнесы. Это еще один плюс проекта.

— Вы обладаете информацией о том, какое количество телефонов в ваших сетях поддерживают стандарт 3G?

— В нашей сети работает достаточно большое количество таких телефонов, и их число постоянно увеличивается. По состоянию на лето 2008 года до 20% терминалов сетей K’Cell и Activ могут поддерживать как стандарт GSM, так и стандарт 3G. Это больше миллиона потенциальных пользователей.

С 2003 года, когда началось бурное развитие стандарта, появилось много моделей телефонов с такими возможностями. И если услуга 3G станет коммерчески доступной, то достаточно большой категории абонентов не придется покупать новые телефоны. В рамках текущих услуг они смогут воспользоваться услугами 3G. Если не будет покрытия 3G, они автоматически будут переходить в режим GSM.

— Ключевым параметром стандарта 3G является высокая скорость передачи данных. Вы уверены, что сможете поддерживать заявляемые стандарты качества?

— С 2000 года, когда эта технология еще не была зрелой, европейские правительства выдавали дорогостоящие лицензии, на ветер было выброшено колоссальное количество финансовых средств — суммы измеряются миллиардами долларов на лицензирование спектра и получение лицензий. Но самой технологии не было. На тот момент внедрение услуг мобильной связи нового поколения было бы преждевременным. Было базовое оборудование, очень ограниченное количество базовых терминалов. И ту производительность, которую изначально заявляли поставщики, на рубеже 2001–2002 года никто реально обеспечить не мог. Если по стандарту 3G нужно было обеспечить скорость передачи данных на уровне 2 Мбит/с, то реальная скорость на тот момент едва превышала 150–200 Кбит/с.

За прошедшее время, учтя негативный урок, производители оборудования постарались сделать все для того, чтобы убедить операторов продолжать строить сети. За 8 лет технология стала технически развитой. Производители оборудования довели ее до такой степени, когда она стала интересной конечным потребителям, и, соответственно, для операторов сетей.

Скорость передачи данных в сетях увеличилась в 10 раз. В недалеком будущем скорость может доходить до 7,2 Мбит/с, и даже до 14 Мбит/с. С точки зрения производительности, сети поколения 3G очень эффективны и могут конкурировать с тем же ADSL, который обеспечивает широкополосный интернет для стационарных абонентов. А уровень опыта, которым располагают пользователи высоких технологий, превосходит опыт использования технологий типа ADSL. Если же говорить о скорости внедрения скоростного широкополосного интерната через стандарт 3G, то она несоизмеримо выше, чем скорость проникновения таких технологий как ADSL.

— Сегодня в Казахстане активно развиваются сети уже четвертого поколения, основанные на стандарте Wi-Max. Вы же сейчас предлагаете развивать стандарт третьего поколения. Не лучше ли сразу переходить на более совершенные технологии?

— Сколько понадобится средств новому оператору Wi-Max, чтобы покрыть связью территорию Казахстана? По капиталовложениям это будет сложный проект, а по вложенным деньгам это будет явно не дешевле, чем строительство сетей 3G. Явного преимущества такие сети также не получат, потому что пока неясно, какие в итоге у абонентов окажутся терминалы.

В сетях 3G ваш телефон может передавать данные на скорости 2 Мбит/с. Этого достаточно для того, чтобы скачивать фильмы в стандарте DVD. Он будет принимать и передавать потоковое видео, оставаясь доступным как обычный телефон. Он — единое устройство, в котором есть все. Нужен ли вам второй девайс только для передачи данных? Наверное, нет.

Но компания GSM Kazakhstan стремится быть оператором, предоставляющим весь спектр услуг связи, поэтому мы держим руку на пульсе развития новых технологий. Мы также делаем опытные эксплуатации и принимаем решения о строительстве в Казахстане сетей Wi-Max. Если по независящим от нас причинам внедрение стандарта 3G затянется или будет отодвинуто на неопределенный срок, то, естественно, мы будем идти по тому варианту, который у нас есть. Но как специалисты мы понимаем, что развитие сетей 3G более перспективно: стоимость разворачивания сетей будем меньше, скорость работы — выше, удобство для пользователей — больше. Соответственно, стоимость услуг будет ниже, чем при использовании других технологий. И стоимость конечных терминалов будет ниже.

Учитывая, что производителям оборудования потребовалось до 8 лет, чтобы довести технологию 3G до ума, производителям оборудования Wi-Max может потребоваться примерно столько времени, чтобы эта технология также стала востребована рынком и получила тот потенциал, благодаря которому сети 3G распространяются эффективно и безболезненно.

— То есть если K’Cell будет отказано в выдаче лицензии на 3G, вы будете развивать сеть Wi-Max?

— Бизнес-модель телекоммуникационной компании требует постоянных инвестиций в оборудование. Мы должны вкладывать деньги в развитие сетей и их техническое совершенствование. Это как снежный ком: если он остановится, то начнет таять. Поэтому мы постоянно находимся в движении и ищем пути развития.

Мы хотим вкладывать деньги в сети третьего поколения. Это дало бы нам резерв роста, а нашим клиентам — получать более качественный сервис. Так или иначе, эти деньги будут инвестированы в сети. Но мы сейчас инвестируем средства в развитие сети GSM — технологию десятилетней давности.

— Представители K’Cell неоднократно указывали на то, что сеть третьего поколения может оказать серьезное влияние на развитие экономики Казахстана. Каким образом это может произойти?

— Появление интернета и активное проникновение телефонной связи в США и Европе в 1980-х оказало влияние на экономику через повышение эффективности бизнес-структур. Они получили методы обмена большими объемами информации. Соответственно скорость и качество принятия решений в бизнесе значительно увеличились. Во многих случаях некоторые бизнес-процессы оказалось вообще невозможно строить без широкого распространения широкополосного интернета. Это, например, IT-бизнес и программирование.

После осознания феномена цифрового неравенства международное сообщество стало бить тревогу, так как страны Запада получили серьезное преимущество по сравнению с остальным миром. Другим странам за западными в этой области угнаться было достаточно сложно. И этот период временной форы устанавливали в 10–15 лет: за этот срок развивающиеся экономики могли догнать развитые и где-то ограничивали сферу конкуренции между ними.

Развитые страны развивали эти технологии на базе развитой кабельной сети: уровень телефонизации домохозяйств в Европе и США составлял 90–100%. В наших условиях, где кабельное хозяйство физически устарело, перевести даже массив на цифровые технологии довольно сложно: программа цифровизации стационарной телефонной сети, начатая в 2004 году, продолжается до сих пор.

Технология 3G — это уникальный шанс для всех развивающихся стран в короткий срок — за 2–3 года — обеспечить уровень проникновения широкополосного интернета, сопоставимый с показателями европейских стран.

— Насколько я понимаю, вопрос конверсии частот напрямую связан с проблемой закупки нового оборудования, которое будет работать на части частот, и освободит те частоты, которые необходимы для развития гражданской связи. Если операторы профинансируют обновления технических средств, то военные готовы вам отдать эти частоты…

— Почти все, что касается потребностей министерства обороны, находится под грифом «секретно». И каков будет реальный бюджет этой конверсии — ни мы, ни другая коммерческая компания оценить не можем. Вот почему реально оценить затраты на этот проект очень трудно. И те ожидания, которые могут быть со стороны МО, нам могут показаться завышенными.

С другой стороны, мы до сих пор не можем определиться с МО РК по поводу того, где мы не можем пользоваться тем или иным спектром. В России пошли по пути сотрудничества. Они разработали процедуры совместимости. В этом случае Минобороны направляет оператору письмо, в котором указывает, что в данном регионе сигнал сотовой связи не должен превышать минус 100 децибел. Современные технологии позволяют моделировать распространение радиосигнала, что даст нам возможность на территории Сарыозекского полигона сформировать силу сигнала на уровне минус 1000 децибел, либо он вообще будет отсутствовать. Но в центре Алматы сигнал будет хорошим.

Мы можем гарантировать, что в радиусе 100 км от Алматы никакого сигнала 3G не будет. Это все технически реализуется. Если потребуется, мы можем гарантировать, что сигнала не будет в 10 км от Алматы или любого другого города.

— Вы не можете провести работу по согласованию с Минобороны?

— Мы не можем быть инициаторами этой работы. И все данные работы должны быть согласованы с госрегулятором — Агентством по информатизации и связи. Значит, агентство должно определить рамки и границы спектра, которые мы могли бы использовать в крупных городах.

— Мне кажется, что ситуация с получением лицензии на 3G повторяет историю с получением дополнительных полос частот для развития GSM в 2007 году.

— Основной источник проблемы нехватки частот заключается в закреплении за Министерством обороны Казахстана более 90% всего радиочастотного ресурса. В большинстве стран мира эта проблема решена просто: радиочастотный ресурс является платным для всех пользователей. В результате, например в США, из всего спектра на военные цели закреплены 20–25% спектра. Оказалось, что военным для их деятельности требуется значительно меньше частот, чем ими заявляется.

В Казахстане, так сложилось исторически, за использование частот платят только гражданские предприятия. Этот ресурс всегда оставался для нас дефицитным, вследствие чего мы не успеваем увеличивать каналы связи адекватно скорости увеличения числа абонентов. В результате качество соединения в некоторых районах может быть низким.

Объяснения военных о необходимости сохранения за ними частот я не могу принять логически. Вы ездили в сторону Бишкека? Вы знаете, что на уровне Кордайского перевала идет уверенный прием сигналов кыргызских операторов на нашей территории? Их антенны развернуты на Казахстан, и работают они на тех частотах, которые недоступны для казахстанских операторов.

Сейчас в Ташкенте идет строительство сети 3G. И я уверен, что часть сигнала будет вещать вглубь Казахстана на тех частотах, которые отведены министерству обороны. За счет использования определенных технологий они могут обеспечить уверенный прием сигнала на расстоянии 50–60 км от границы. И наверняка делают недееспособными те системы военных, которые работают на этих же частотах в Южном Казахстане. Все системы военных, применяющиеся в странах СНГ, примерно одинаковые. Но почему в России этот спектр оказался доступным? Как и в Узбекистане, Таджикистане и Грузии.