Фуад Гаджиев: ИТ-образование и ИТ-рынок — взгляд изнутри

Казахстанское ИТ-образование пребывает в тревожном состоянии. Качественная перемена подхода к ИТ-образованию означает не только повышение конкурентоспособности и адаптированности выпускников казахстанских университетов к реалиям рынка. Здесь кроется и разрешение таких вопросов, как развитие отечественного оффшорного программирования. О том, как сблизить ИТ-университеты и рынок, как добиться большей успешности образовательных программ, поделился своими взглядами Фуад Гаджиев, декан факультета информационных технологий Казахстанско-Британского технического университета.

— Как вы можете кратко охарактеризовать ситуацию в казахстанском ИТ-образовании?

— Достаточно вялая государственная политика в отношении ИТ-образования (простое выделение финансов в виде госзаказа — мера явно недостаточная), вузы не только поздно начали поворачиваться лицом к рынку, но и делают это недопустимо медленно. ИТ-компании не имеют четкой стратегии в отношении сотрудничества с ВУЗами, нет налоговых преференций по ИТ-специалистам, в частности — по социальному налогу.

Отрасль ощущает постоянный недобор кадров, свыше 50%. Основная причина острого кадрового голода — массовое внедрение ИТ, кадры нужны всем. Чтобы были кадры, их надо готовить. Надо поддерживать выпуск казахстанских учебных пособий.

Правильно поставленная айтишная кухня — это и вхождение в сферы, не развитые в Казахстане, то же оффшорное программирование. ИТ-образование должно стать максимально приближенным к рынку. Практика — необходимое условие адаптации выпускников к потребностям рынка. Четыре года мы учим, в большинстве случаев выясняется, что учим вроде тому, а должного выхлопа нет: выясняется, что за это время рынок значительно убежал вперед.

Очень мало сейчас университетов в системе казахстанского высшего образования дают должную ИТ-подготовку. Мало тех, кто учит тому, что нужно рынку в данный момент — не тому, что нужно абстрактным представлениям о требованиях к выпускникам.

— Какова причина кадрового голода в ИТ Казахстана, каковы пути преодоления этой проблемы?

— Реальные потребности рынка в квалифицированных специалистах удовлетворены не более чем на 30%. Это приводит к тому, что компаниям приходится привлекать сотрудников из смежных секторов. Эта ситуация характерна не только для Казахстана, она присуща в целом Центральной Азии и странам СНГ. В России кадровый голод еще сильнее: страна очень большая, я знаком со статистикой компании Oracle, которая изучает этот вопрос, у них выходит соотношение порядка один к десяти. Если рынку там требуется 10 специалистов, университеты дают только одного. А у нас это выглядит так: нужно 3, дают одного.

До 2008 года потребности страны составляли не менее 10 тыс. выпускников — «айтишников» в год. Тогда университеты выпускали, в среднем по 5–6 тыс. ИТ-специалистов в год. Большая оторванность университетов от рынка привела к тому, что компании, не получая должные кадры, хватали все подряд. Рынок требовал, рынок рос, финансовых вливаний было много, компании нуждались в тех, кто будет постоянно решать вопросы ИТ-бизнеса. Приток из университетов небольшой, средства тратились на привлечение специалистов из других компаний. С другой стороны, кадры, выходящие из университетов, их не устраивают, да и больших профессионалов много не бывает. Эту молодежь надо еще доучивать, переучивать… и выясняется, что ситуация, сложившаяся в казахстанском ИТ-образовании, достаточно тревожна. Для получения специалиста, удовлетворяющего всем требованиям, компании приходится тратить около года на его переподготовку.

Хотя университеты нередко дают молодых специалистов с неплохим уровнем подготовки, все же это — сырой материал. В период 2004–2008 годы ситуация была такой, что с возрастающей скоростью компании брали молодежь, кадров было мало, финансирование было большое, и наблюдался неоправданный рост зарплат. В 21–22 года, не успев окончить университет, молодежь получала 1000–1500$, выполняя услуги, надо сказать, достаточно узкой направленности. Естественно, не приходится говорить об оправданности таких зарплат. В итоге, у неопытных еще работников складывалось мнение, что они — сильные специалисты, что они знают все. Банк X мог перекупить из банка Y такого специалиста, надбавив еще 200$ к его зарплате — не то чтобы за его заслуги.

Так усугублялась ситуация: скажем, сегодня работа стоила 1000$, та же самая работа через три месяца стоит 1500–2000$. Так в принципе не бывает. К 2008 году мы имеем такую картину в ИТ-индустрии: программного обеспечения отечественного, как такового, фактически не производится, зарплаты безумно высоки, они неадекватны тому, что делается. И, как следствие завышенных зарплат, Казахстан оказался в ауте, относительно скажем, и такого финансово выгодного направления, как оффшорное программирование, которое сейчас «забили» индусы и ирландцы. То, что делают индусы за 200$, у нас стоит 1000$, конечно, будет очень низкий доход и спрос на нашу продукцию и услуги. Россия только начинает входить на рынок оффшорного программирования, и их доля на этом рынке сейчас составляет не более 1–1,5%.

Картина, наблюдающаяся до 2008 года, сегодня изменилась. Кризис существенно охладил пыл нашей молодежи, расставил все по местам в компаниях. В итоге, зарплаты стали приходить в норму, «айтишные» специалисты стали выполнять не только работу Х, но и целый ряд дополнительных функций фактически удвоив объем выполняемых функций и услуг. В итоге падения зарплат они стали приближенными к действительности. Когда было большое финансирование в банках, большой приток денег, много было проектов в банках, которые делались «просто так», ради удовольствия от их реализации. Руководство ряда крупных банков, питая слабость к ИТ-разработкам, выделяло немалые деньги. Выгодные кредитные линии давали возможность создавать собственные ИТ-разработки. Но насколько они были нужны?

Сейчас могут финансироваться не 10 проектов, а 2–3,  но это будут проекты, действительно необходимые компании. И выяснилось, что в вопросах, связанных с инвестированием, был очень большой разнобой. Научные и технологические разработки должны финансироваться всегда, тем более в направлениях, связанных с эффективными ИТ-приложениями и тем более, как мне представляется, в кризисные времена. Но, простите, не так хаотично, как это делается у нас, кстати, согласитесь, и не только в ИТ-секторе.

— На что следует делать акцент при подготовке ИТ-специалистов?

— Государственные стандарты по подготовке ИТ-кадров: почему-то они всегда смотрятся сделанными наспех, непродуманными и устаревшими. Чтобы уровень выпускаемых ИТ-специалистов соответствовал требованиям рынка, стандарты должны быть динамичными, не только учитывать то, что имеется сегодня, но и вписываться в перспективу. Само слово «стандарт» предполагает некую закостенелость, а это не годится для ИТ, стандарты должны быть гибкими, их должны разрабатывать не только в университетах. Пока в разработке стандартов не будут участвовать специалисты с рынка, цены этим стандартам не будет никакой. Более того, деньги на ИТ-образование выделяет государство, но выясняется, что мы учим не тому, что нужно. В университетах сегодня, в основном, ИТ-дисциплины преподают люди академические, достаточно оторванные от рынка. Практика привлечения действующих специалистов из компаний есть, она хорошо используется в таких университетах, как КБТУ и Университет им. Сулеймана Демиреля. Мы стараемся постоянно приглашать специалистов с рынка, чтобы они обучали наших студентов и чтобы наши университетские преподаватели имели возможность общаться с представителями рынка, оторваться от чисто академической деятельности. Чтобы было каждодневное повышение квалификации, чтобы они имели возможность почувствовать, оценить, какие изменения произошли на рынке, внести соответствующие коррективы в свое видение системы ИТ-образования. На мой взгляд, от того, что часть курсов будет читаться представителями компаний, образование значительно выиграет.

Надо им поручать и руководство дипломными проектами, магистерскими диссертациями. Как можно более тесное сближение компаний и университетов — залог успешности системы образования.

— Вы упомянули, что сегодняшних выпускников приходится еще переучивать. Чего именно им недостает, чтобы уверенно чувствовать себя на рынке?

— Практики. Есть канон, студент проникается духом, идеями ИТ, грубо говоря — учится самостоятельно. Он не реализует свои знания, и дальше ему будет непросто. На академическом уровне дается достаточно, но я считаю, что на следующем этапе — 3–4 курсы обучения — следует больше привлекать ИТ-специалистов с рынка, которые больше знают, что нужно рынку, какие конкретные проекты существуют там, и студент начинает быстрее развиваться.

Чем больше будет работать практикующих специалистов в университетах, тем меньше будет возникать вопрос о неконкурентных выпускниках. В большинстве своем студенты не знают, что такое понятие «ИТ-бизнес», «ИТ-менеджмент». Это очень важные вещи, которые постоянно будут нужны в повседневной деятельности. На самом деле получается, что университеты учат достаточно узкой направленности.

Любой созданный продукт становится товаром только тогда, когда его удается продать. А в большинстве своем казахстанские студенты плохо знакомы с этой ситуацией, они не понимают, что просто написать проект мало, если он не сможет продвинуть его на рынке. Знания по управлению проектами не могут передаваться на академическом уровне. Одно правильно произнесенное слово покрывает расстояние в год. Специалист не будет конкурентоспособен, если, окончив университет, он не будет владеть ситуацией, а не просто терминологией.

Чтобы задействовать все возможности университетов, необходимо преобразовать их в университетские кампусы. Преимущества университетских городков очевидны — это максимальное сближение выпускников с реалиями рынка, с его потребностями. В таком городке будут не только учебные и социальные корпуса, но здесь же будут размещаться, наряду с академическими лабораториями, лаборатории компаний.

В Балларатском университете (Австралия) рядом с учебным корпусом ИТ-факультета стоит корпус IBM, по размерам не намного уступающий факультету. Компания состоит с университетом в партнерских отношениях, и студенты не просто проходят там практику — они работают там. Одной крупной компании достаточно, чтобы обеспечить конкурентоспособность ИТ-выпускников этого университета. В результате, по окончании университета, студент становится востребованным на рынке, а компании на выходе получают работающие проекты. Студенты задействованы в этих проектах, не выходя из университета, получают там зарплату. Такое участие ИТ-компаний способствует быстрому росту молодого специалиста и его безболезненному переходу на рынок.

— Президент Назарбаев полгода назад высказывал предложение об открытии подобного ИТ-университета в Alatau IT City…

— Да, тогда один из подходов к реализации этой идеи Президента, видение, как, с чего начать этот университет, поступило также и от КБТУ. Мы занимаемся сейчас подготовкой ИТ-специалистов на английском языке, имеем тесные связи с рынком, и видно, как и чему сейчас надо учить. Надо было начать с малого. Была хорошая идея, и было всеобщее с ней согласие. Но когда дело дошло до реализации… Это общая проблема — мы строим большие планы, потом начинаем пытаться их реализовывать, и выясняется, что они плохо реализуются. Конечно, многие планы сейчас приходится пересматривать из-за кризиса, много урезается, особенно в частных университетах. И если мы получали еще несколько месяцев назад 3–4 предложения в неделю от различных компаний по «поставке» старшекурсников и выпускников, то сейчас они сократились, в лучшем случае, до раза в две недели. Кадровую проблему сейчас компании решают, «навешивая» на одного работника, значительно большее количество функций.

Кризис положил конец расточительности, привел к большему раскрытию потенциала специалистов. Зачастую уже работающие в компаниях ребята заходили на чашку чая: «чего-то не хватает»… Все просто: им приходилось выполнять рутинную работу узкой направленности.

— А как повлияет кризис на востребованность ИТ-специалистов?

— Думаю, что они будут востребованы и в условиях кризиса, к ним будут повышаться требования. Есть дефицит специалистов — по статистике рекрутинговых компаний запросы на ИТ-специалистов одни из самых частых. ИТ-специалисты всех специальностей будут всегда востребованы. Кризис привел к тому, что работодатели, не имея возможности продать свою продукцию, не владеют средствами для привлечения новых сотрудников. Потребность есть, и потребность в ИТ-секторе будет расти всегда. И права та страна, которая будет постоянно повышать расходы на ИТ-образование. Возвращаясь к началу нашего разговора, я отмечу: несмотря на кризис, мы сегодня имеем недостаток ИТ-специалистов  — хоть не настолько выраженный, как до 2008г. Посткризисное оживление экономики вызовет бум спроса на все специальности, по всем отраслям. Если угодно, жизнь сегодня «айтизировалась», высокие технологии стали ее неотъемлемой частью, каждая область все больше связана с ИТ. Чем больше государство будет тратить на образование, в частности, ИТ-образование, тем больше оно будет уходить вперед. Но еще важнее — продуманность, целесообразность этих трат, насколько правильно построена система образования, учтены потребности сегодняшнего дня.

— И здесь возникает вопрос, как оценивается качество подготовки местных ИТ-специалистов?

— По сравнению с другими странами региона у нас ситуация лучше. Я бывал в Киргизии, в Узбекистане, в Туркмении. Уровень ИТ-образования у нас действительно выше. Однако по сравнению с Россией, Украиной и Беларусью мы существенно отстаем.

В числе минусов казахстанской программы подготовки специалистов можно отметить неумение работать в команде, слабую мотивацию основной части студентов. Хорошей программы ИТ-подготовки в Казахстане просто нет, госстандарты, как было нами отмечено выше, явно не отвечают потребностям дня и их необходимо пересматривать по сути. Практически нет собственных учебников.

Акцент при подготовке ИТ-специалистов следует делать на фундаментальных основах программирования, знании бизнес-процессов, системном мышлении, умении работать в команде. Казахстанцы, обучающиеся в крупных университетах мира, демонстрируют сейчас большие успехи. Скажем, в марте команда Purdue University (USA) будет играть в финале Чемпионата Мира по программированию в Швеции. Так вот, из троих членов этой команды двое — Жанибек Датбаев и Арман Сулейменов — граждане Казахстана. Я знаю также очень интересных, перспективных наших ребят, которые учатся в питерских и московских вузах. Но это не есть успехи наших университетов, это успехи самих студентов и здесь хорошо поработали школы.

— Насколько актуальна для Казахстана проблема «утечки мозгов»?

— Проблема утечки мозгов существует у нас на уровне 17 лет. Не выпускники вузов, а вчерашние школьники тысячами уезжают в Россию. Уходят лучшие, и, как правило, из этих детей больше половины принимает гражданство и не возвращается. Однако я думаю, что через год-два начнется прорыв. Начнут возвращаться «болашакеры», казахстанские студенты со всего мира. Я точно знаю, человек 15 моих студентов, уехавших учиться по программе «Болашак», вот-вот вернутся. Огромный поток, ушедший в 2004 году, возвращается сейчас. Не все, конечно, кто-то останется еще в магистратуре. А это означает очень важное — новый взгляд на вещи, на ИТ-образование, на мир… Ведь человек, который хочет стать успешным в ИТ, должен быть не только подкован собственно в ИТ — он должен знать бизнес-этику, философию. Дети, уехавшие по «Болашаку», должны возвращаться по договору, не возвращается лишь малая толика.

По сравнению с массой оканчивающих, покидающих страну немного. Причина — невостребованность уходящих специалистов на рынке. До 2008 года была другая ситуация, тогда были большие зарплаты. Тогда выпускник, за не очень хороший продукт получал $2,5–3 тыс. Один из моих выдающихся студентов-пятикурсников получал до $7 тыс. в месяц! Зачем им куда-то выезжать, когда они себя и здесь хорошо чувствуют? Особенной утечки послеуниверситетских кадров в Казахстане не наблюдалось. Казахстанцы большей частью после окончания университета едут учиться дальше. По сравнению с огромным российским рынком, у нас утечки послеуниверситетских мозгов гораздо меньше. В начале 90-х эта проблема стояла гораздо острее, тогда сильнейшие наши профессионалы скопом оставили страну. Поскольку кризис оказался мировым, то ожидать повторения этой ситуации не следует — будет преобладать стратегия выжидания, люди будут терять работу, и движения будет больше, но эффект от этого движения будет небольшой.

— Насколько востребованы сегодня казахстанские ИТ-специалисты за рубежом?

— Охота именно за казахстанскими специалистами со стороны зарубежных компаний не наблюдается. Небольшой слой очень талантливых ребят и зачастую — это не заслуга вузов.

— Какие именно специальности наиболее востребованы сейчас и будут перспективны в дальнейшем?

— Вообще, специалисты нужны все, и так и будет: кодеры, ИТ-менеджеры, специалисты по ИБ, ИС, БД, ИТ-аудиту. Растущий тренд — специалисты в области автоматизации, особенно высок спрос со стороны иностранных компаний. Сейчас начинается спрос на «железячников».

Будет потребность, на мой взгляд, в менеджерах проектов, системных аналитиках, бизнес аналитиках, проектировщиках, Java-разработчиках, с появлением спроса на железячников и робототехнику начнется спрос и на хороших «сишников», как, скажем, в Японии. Причем большинству из них придется делать много и черновой работы. Найти работу сегодня становится все сложнее, сертифицированный специалист может рассчитывать на стартовую зарплату от 100 тысяч тенге, без сертификатов — 300–500$.

— Какова средняя стоимость ИТ-образования и переподготовки?

— Минимальная, реальная, цена ИТ-образования должна быть не менее 600 тыс. тг. Если вас берутся обучать за меньшие деньги, то это несерьезно. В стоимость входят зарплаты преподавателей, коммунальные расходы, обновление техники, постоянное обновление библиотечного фонда и многое другое. Продвигаемое активно двухдипломное образование предполагает обучение на английском языке, что также существенно сказывается на стоимости. Качественное образование не может быть дешевым.

Гранты по госзаказу почти не изменились, их рост после 2004 года практически прекратился. Сейчас выделяется 220 тыс. тг. в год (для сравнения, в 2005 это число составляло около 180 тыс. тг.).

К примеру, переподготовка на профессиональных курсах Microsoft, цена которых включает и стоимость книг, и даже обеды, обойдется минимум в 30 тыс. тг. за цикл 1–2 дня, пятидневные — до 100 тысяч тенге.

— Подводя итог нашему разговору…

— Хотелось бы рассказать о том, как складывается судьба моих выпускников. 20% моих бывших студентов сейчас учатся в зарубежных магистратурах, еще 20% — работают в представительствах иностранных компаний в Казахстане. Местный рынок «проглатывает» порядка 50–60%.

Более половины моих студентов-четверокурсников работают в режиме fulltime, еще по четверти приходится на частично занятых и неработающих.

Без постоянной практики учение немыслимо. Стандартная схема, предполагающая 8 месяцев учебы, и 2 месяца практики, неверна.

Должен быть симбиоз компаний и университетов. Практика должна идти параллельно с обучением. Иначе выпускники будут не конкурентны. Это развивает чувство ответственности.

Многие наши студенты — победители олимпиад. Успехи студентов говорят о том, что ты на верном пути. Главное — успех студента в трудоустройстве, его карьера. Это — и есть моя мера успеха.