Владимир Туреханов, КААР: в роботизации ради роботизации нет смысла

Продолжаем цикл интервью с руководителями профильных ассоциаций на Profit.kz. Беседуем с президентом «Казахстанской ассоциации автоматизации и робототехники» Владимиром Турехановым о том, как, собственно, обстоят дела с этой самой автоматизацией и роботизацией в Казахстане, каковы перспективы и сценарии ее развития. И есть ли вообще жизнь на Марсе.

— Владимир, расскажите, пожалуйста, о вашей ассоциации, какие задачи в зоне ее интересов, сколько в ней членов? Структура управления?

— На сегодня у нас 11 членов. Трое на подходе — нам нужно соблюсти определенные процедуры и формальности, надеемся, что к марту мы пройдем все это, и тогда нас станет 14. Какие задачи стоят перед ассоциацией? Ну, прежде всего, представление интересов участников ассоциации в Казахстане и за рубежом, участие в формировании нормативно-правовой базы, также мы принимаем участие в формировании стандартов — входим в технический комитет ТК34. Одна из целей — это содействие росту кадрового потенциала, здесь мы сотрудничаем с вузами. Кстати, среди наших участников тоже есть вузы. Кроме того, я бы отметил в числе целей и задач организацию специальных событий, участие в различных профильных мероприятиях. И, конечно, наша задача — освещение вопросов автоматизации и робототехники в медиа.

Структура управления вполне стандартная для организаций такого рода — исполнительный орган — президент. Есть у нас совет ассоциации — он избирается общим собранием. Это коллегиальный орган управления. Естественно, высший орган управления — собрание членов ассоциации. Есть ревизор, который подотчетен только общему собранию членов ассоциации.

— На что вы существуете?

— Членские, вступительные взносы, спонсорская безвозмездная помощь. Мы подошли к вопросу дифференцированно. У нас есть две формы участия — полноценное членство и ассоциирование членство — в нашем уставе это звучит как «партнеры». Разумеется, для каждой формы у нас предусмотрены разные взносы — для полноправных членов есть вступительные и членские взносы. Для партнеров не предусмотрен вступительный взнос, да и членские взносы существенно ниже. Для образовательных и научных учреждений взносов вообще не предусмотрено.

— Как бы вы обрисовали процессы, которые происходят в зоне интересов ассоциации? Каков здесь рынок? Готова ли промышленность Казахстана к автоматизации? Понимаю, что вопрос очень широкий, но без него никак.

— Я бы сказал, что все только зарождается. Вообще, мы под автоматизацией понимаем не исключительно промышленную автоматизацию — а в более широком смысле. То есть, автоматизацию более широких процессов, — к примеру, в ряде случаев это могут быть программные решения. Если посмотреть с этой стороны, то автоматизация есть, эти процессы активно развиваются, и это ИТ в чистом виде. Если мы говорим об автоматизации в промышленности, про робототехнику, то здесь процессы происходят на стыке между ИТ и машиностроением. И здесь нам еще идти и идти к светлому будущему. И на этом пути много вопросов. И даже не с точки зрения технологий, а с социальной — каких-то стандартных ответов нет. Нужно вырабатывать какую-то консолидированную точку зрения. И тут роль профильных ассоциаций, сотрудничества между ними — очень высока. КААР, кстати, сотрудничает с профильной российской ассоциацией — «Национальной Ассоциации участников рынка робототехники» (НАУРР), у нас подписан соответствующий меморандум. И еще. Мы понимаем, насколько важен вопрос подрастающего поколения. И, хотя сами мы и не проводим мероприятия, связанные с образовательной и спортивной робототехникой, но стараемся всячески участвовать в этом процессе — где-то словом, где-то делом, а где-то еще и деньгами.

— Если посмотреть на то, где наиболее активно используются роботы, то на ум, прежде всего, приходит автопром. А вот как у нас с этим — с роботизацией в этом сегменте экономики?

— Вы правильно заметили — лидер в части применения промышленной робототехники — это автомобильная промышленность. На втором месте электронная промышленность. Но я бы зашел с другой стороны — сейчас зарождается новый подход в части моделей использования роботов в промышленности. И он позволяет активно использовать роботов не только там, где есть большие объемы производства однотипных деталей, но и там, где небольшие партии, но довольно широкая номенклатура изделий. И мы совместно с российскими партнерами пытаемся внедрить подобные решения в Казахстане. О контрактах пока речи не идет, но в целом, мы видим, что в мире наблюдается разворот в эту сторону. В России уже есть внедрения таких решений. О чем идет речь — весь робототехнический комплекс не покупается, а сдается в аренду. Соответственно, исключаются капитальные расходы, и заказчик несет только операционные.

— Получается, это некий сервисный подход, который сейчас активно популяризируется в Казахстане в части ИТ?

— Ну, еще рано говорить, но попытки, как мы видим, такие уже предпринимаются. Я в шутку назвал этот подход как «робототехнический комплекс как сервис». Выглядит все очень технологично — предварительно заказчик согласовывает с исполнителем задачи, эти задачи реализуются, комплекс привозят, устанавливают, настраивают. Немаловажный нюанс — для перепрограммирования роботов вовсе не нужно вызывать специалистов — все происходит автоматически на основе 3D-модели изделия.

— Могли бы привести реальный пример?

— Ну, например, как вариант: вам нужно сместить сварной шов на 5 миллиметров. И сделать его чуть короче. Вы вносите изменения в 3D-модель изделия, под контролем технолога это все вводится в предоставленную систему, и она пересчитывает параметры, формируя новую программу для робота. Понятно, что не все таким образом можно изменить, не все операции могут быть таким образом скорректированы. Но это в корне меняет ситуацию.

— Согласен. Когда я работал на заводе еще в советское время, помню, что перепрограммирование робота — это была очень непростая процедура. Она могла занимать несколько дней. А потом еще наладка…

— С тех пор ситуация, конечно, изменилась, но это все еще очень непростой процесс — настройка и перенастройка отнимает некоторое время и, соответственно, деньги. Вот как раз сокращение затрат на такие процедуры делает использование роботов в мелкотиражных производствах рентабельным.

— Владимир, не поделитесь статистикой в части использования роботов в промышленности Казахстана? Имеет ли смысл сравнивать ситуацию с развитыми странами?

— Насколько мне известно, официальных цифр нет, но я как-то видел справку МОАП (Министерство оборонной и аэрокосмической промышленности Республики Казахстан — прим. редакции)… Ну, и тут не стоит ждать каких-то приятных сюрпризов — мы находимся довольно далеко от развитых стран.

— Я предлагаю вернуться к КААР. Чем бы вы могли гордиться?

— Трудно сказать, — вот именно в такой коннотации, наверное, нет. Но много системной работы — законопроекты, КААР аккредитована в НПП «Атамекен», я вхожу в один из комитетов «Атамекена», соответственно, даем достаточно много предложений и замечаний. Сейчас, повторю, мы испытываем определенные надежды на «робототехнический комплекс как сервис». И если пойдут какие-то внедрения, то это будет большой вехой для нас.

— Владимир, мы никак не пройдем мимо этого вопроса — вопроса рисков автоматизации для людей. Вот это — «роботы украдут вашу работу» — имеет под собой основания?

— По моему мнению, тут не все надумано, есть основания так говорить. Понятно, чем менее квалифицирован труд, тем проще его автоматизировать, заменить роботом или программой. Но это не произойдет мгновенно — это достаточно длительный процесс. Роботов, в конце концов, нужно обслуживать, программировать. Здесь нужно задумываться о переквалификации людей, чтобы минимизировать эти риски. Есть еще один интересный момент. Может, нам еще и рано об этом говорить, но с развитием Искусственного интеллекта, роботы получат некую автономность. И здесь возникают вопросы из правовой плоскости: кто несет ответственность за такого робота? Ну, вот классический резонансный случай — смертельное ДТП с самоуправляемым автомобилем. Кто должен нести ответственность? Производитель? А, может, сам автомобиль — он же оснащен Искусственным интеллектом? Пока эти вопросы риторические, но, возможно, уже пора задумываться о том, чтобы как-то менять законодательство. Кстати, первые попытки в Казахстане были (в рамках поправок в существующие законы), но, насколько мне известно, они были отвергнуты. Сразу скажу, их инициаторами были не мы (смеется).

— Если мы представим гипотетически, что, завтра, например, у нас резко возникнет спрос на специалистов в области робототехники, то что бы вы сказали в части кадрового вопроса?

— Сейчас не очень хорошо с кадрами. И не думаю, что в обозримом будущем ситуация улучшится. То же и со спросом на них. Ну, давайте, поразмышляем. Зачем руководителю предприятия увеличивать уровень производства? Ответ очевиден — больше продать, больше заработать денег. Но если ты не можешь продать свою продукцию даже в существующем объеме, то о таком увеличении может идти речь? То есть, делать автоматизацию и роботизацию ради автоматизации и роботизации? Ну, это не пройдет. В итоге, все упирается в рынок сбыта. До тех пор, пока наши предприятия не смогут сбывать свою продукцию в больших объемах, им и не нужно проводить модернизацию. Может, несколько лучше выглядит ситуация с точки зрения повышения качества продукции — ведь применение роботов на предприятиях обеспечивает очень высокое качество технологического процесса. Получив более качественную продукцию, у компаний появятся шансы на внешнем рынке — внутренний рынок вряд ли будет вдохновлять предпринимателей идти в сторону роботизации, — пока не те масштабы.

— Парадокс.

— Да, делать роботизацию, как уже говорил, ради роботизации не имеет смысла. Да и не один здравомыслящий предприниматель не пойдет в эту сторону. Вот качество — это другое дело, тут есть потенциал.

— Владимир, а какие рецепты автоматизации и роботизации можно почерпнуть в странах, которые уже прошли этот путь? Вообще, есть там что-то полезное в рассматриваемом контексте для нас? Должна ли быть более заметна роль государства?

— Хороший вопрос. Взять Китай: они активно внедряют автоматизацию, роботов на производствах. И есть даже программа по развитию робототехники. Она, в свою очередь, укладывается в программу «Made in China», и там все серьезно — государство уделяет большое внимание этому процессу. И связано это, в том числе, и с процессом импортозамещения. Южная Корея, кстати, является лидером в мире в части роботизации, но там есть хороший стимул — там объемы производства. Они просто невероятные. С другой стороны, я недавно вернулся из Германии. И там до сих пор прекрасно себя чувствуют производства с минимальной автоматизацией. И я задавал вопрос: а почему вы не провели роботизацию производства? Вкратце ответ был таким: мы не выпускаем столько продукции, чтобы уйти в эту историю.

— Какие планы стоят перед ассоциацией, в каких направлениях вы будете двигаться дальше?

— Я где-то по ходу интервью говорил уже об этом. Будем участвовать в законопроектной работе, продолжать работать в части популяризации робототехники среди подрастающего поколения. Конечно, это сотрудничество с вузами и научно-исследовательскими институтами. И, уже не раз упомянутый проект «робототехнический комплекс как сервис», — хотелось бы довести его до реальных внедрений. Тут у нас есть реальный шанс уйти в авангард.