Нанотехнология в Казахстане: PR-акция или спасательный круг для экономики?

Мировая экономика пребывает в глубоком кризисе. Сегодня все чаще высказывается мысль о том, что кризис носит системный характер и выход из него может быть обеспечен не только реструктуризацией финансовой системы и накачкой ее деньгами, но и высоким уровнем развития науки и техники, т.е.  инновациями. При этом ключевым направлением инновационного развития во всем мире признана нанотехнология. В то же время, для того чтобы экономика Казахстана перестала быть сырьевой, у нас об этом много говорят, но мало что делают, необходим прорыв именно в подобных областях. Имеются ли требуемые для него силы и средства? Что препятствует развитию нанотехнологий в Казахстане? Что реально может предложить казахстанская наука отечественной экономике? Попытаемся ответить на эти вопросы.

Образец техники нового поколения, собранный в КазНУ

Дорогу осилит идущий

В связи с празднованием 75-летия флагмана отечественной науки и образования 13 октября президент Назарбаев посетил Казахский национальный университет им. Аль-Фараби. Его визит широко освещался в прессе, и, казалось бы, к этому уже нечего добавить. Однако для большинства читателей, скорее всего, осталась незамеченной одна очень существенная деталь. Из многочисленных лабораторий университета и существующих при нем исследовательских институтов наиболее пристальное внимание президент уделил научному коллективу, ведущему исследования в области нанотехнологий.

Сегодня по всему миру один за другим создаются новые нанотехнологические центры, обладающие мощной материально-технической и финансовой базой. Перед нанотехнологией Казахстана, соответственно, встает задача — найти свое место в международном разделении труда в этой области, не вступая в конкуренцию на заведомо проигрышных направлениях, уже хорошо развитых в других странах. Наступать по всему фронту исследований бессмысленно — нужно брать за точку опоры прорывные направления внутри этого приоритета, базирующиеся на достижениях отечественных научных школ, обладающих международным признанием, и сконцентрироваться на них. Одно из них связано с физической химией полимеров. Это направление бурно развивается в РК в последние годы. Оно-то и привлекло внимание главы государства. Сегодня КазНУ и Алматинским институтом энергетики и связи (АИЭС) сформулирована «казахстанская инициатива в области наноэлектроники», которая ясно показывает, что Казахстан реально может претендовать на собственное место в международном разделении труда в этой области: имеется целый ряд разработок, объединенных общей идеей — логическими элементами молекулярного уровня.

Достижения в этой области демонстрировал профессор Григорий Мун, ставший реальным главой казахстанской нанотехнологической школы вовсе не потому, что кто-то его назначил на это место, а в силу международного признания его трудов и научных заслуг. Он и его ученик Виталий Хуторянский, плодотворно работающий в одном из английских университетов, занимают две первые позиции в мире (!) по рейтингу Institute of Scientific Information (USA) среди всех ученых и специалистов в области интерполимерных комплексов, на основе которых развивается отечественная нанотехнология, создавшая, в частности, принципы функционирования нанороботов медицинского назначения. Упомянуть об этом стоило не похвальбы ради, а чтобы показать — в Казахстане имеются научные школы, способные обеспечить инновационный прорыв.

Увы, группа проф. Муна — это исключение из правил. Слишком многие предпочитают годами исследовать одни и те же темы, не задаваясь вопросом, нужны они кому-то или нет. Лишнее тому доказательство — неприятный прецедент, случившийся с дорогостоящей казахстанской научной программой в области космических исследований. Мнение действующих ученых на этот счет однозначно — нужно заставить научные коллективы работать, а не плодить бюрократические бумажонки. Это можно сделать сразу и очень простым способом: заслуги любого ученого должны проверяться реальными ежедневными делами. Главное — иметь ясно осознанное намерение очистить авгиевы конюшни. Подход к этому должен быть самый жесткий. Вопрос должен стоять так — либо ты выдаешь на-гора инновации, причем не в форме груды отчетов и прочей бумаги или рассыпающихся макетов неизвестно чего, а в форме технологических линий, производящих конкурентоспособную продукцию, либо ты освобождаешь место для тех, кто способен это осуществить. Разумеется, для этого необходимы соответствующие условия — финансовые вложения в производство наукоемкой продукции. Этот вопрос высшее руководство страны в состоянии решить одним росчерком пера — поставив перед Министерством образования и науки РК жесткое и категорическое требование — 5, а еще лучше 10 новых цехов по выпуску наукоемкой продукции на основе отечественных разработок в области нанотехнологий в год. Через пять лет эти цеха превратятся в заводы. Это даст возможность отделить зерна от плевел, выявить приоритеты долгосрочного финансирования.

Мировой кризис «коротких» инноваций

Необходимо подчеркнуть, что причины, побуждающие к работе в области нанотехнологии, являются намного более серьезными, чем это может показаться на первый взгляд. Нанотехнология стала знаковой научной дисциплиной, в первую очередь, в силу ряда социально-экономических причин. Современная цивилизация рождена Старым Светом — это просто исторический факт. Исторически же она устроена так, что развитие, в том числе экспансия на новые рынки сбыта, является непременным условием самого ее существования. «Надо очень быстро бежать, чтобы хотя бы стоять на месте», — Льюис Кэрролл сказал это более века назад, но фундаментальные принципы на то и являются таковыми, что остаются неизменными.

Экспансионистский характер цивилизации обеспечивался только достижениями науки. Более того, современная финансовая система и наука, взращенная Старым Светом, — это своего рода сиамские близнецы. Во второй половине XX века темпы развития фундаментальной науки во всем мире пошли на спад, и спустя исторически короткое время разразился мировой кризис, который можно называть финансовым только с поверхностной точки зрения. Главной его причиной является пренебрежение, с которым человечество в течение нескольких последних десятилетий относилось к стержню своей цивилизации — науке. Научные разработки, такие как компьютерная техника и сотовые телефоны, появились на основе фундаментальных исследований начала XX века. Фундаментальная наука — цивилизационный ресурс, наработанный прошлыми поколениями, растрачивался в погоне за прибылью точно так же, как и любой другой. Стада «эффективных менеджеров», вознесенные на вершину социальной пирамиды, вытоптали пастбища и выели все, вплоть до корешков. Теперь придется заняться восстановлением, иного не дано. (На языке экономических теорий это явление называется «кризис коротких инноваций». — «ДН»).

Итак — экспансия, но куда? По существу, направление остается только одно — на другие этажи организации материи, в полном соответствии со словами американского физика, лауреата Нобелевской премии Ричарда Фейнмана: «Там, внизу, очень много места». Именно этот фактор вызвал к жизни нанотехнологию как средство преодоления глобального кризиса. Есть реальная надежда, что кризис сломает стереотипы, сформированные либеральной экономической мыслью, что, наконец, станет ясным: наука и образование США далеко не всегда является образцом для подражания, поскольку именно оттуда по планете и распространился кризис «коротких» инноваций.

В этой связи резко возрастает роль формирующейся сейчас государственной программы по нанотехнологии. Она может и должна стать стержнем обновления казахстанской науки, той площадкой, на которой будут отрабатываться дебюрократизованные схемы управления научными исследованиями. Необходимо исключить доминирующее влияние администраторов и поручить эту работу действующим ученым. Руководствоваться не пиететом перед агашками от науки, а открытыми научными дискуссиями по содержанию и принципам формирования научных программ. Нужна абсолютная прозрачность действий и проверяемость аргументов. Нужно отказаться от порочного принципа «всем сестрам по серьгам», размазывая нанотехнологическую программу по всему фронту исследований; необходимо выделить сектора, в которых Казахстан может быть конкурентоспособным, и сконцентрировать свои усилия именно на этих участках прорыва. В иных случаях, это окажется напрасной тратой финансовых средств.

Против кризиса каждая страна стоит в одиночку, рассчитывать можно только на свои силы. Именно с этих позиций исследовательская группа проф. Муна и начинала свою работу несколько лет назад. Она изначально строилась на междисциплинарной основе. Действующим ученым давно стало понятным, что существующее деление наук на физику, химию, биологию, теорию информации и т.д.  безнадежно устарело. Сегодня оно устраивает ученых, порожденных периодом застоя, стремящихся во что бы ни стало сохранить свое пастбище — «экологическую нишу». Для них развивающаяся на стыке наук нанотехнология — что-то непонятное и устрашающее, угрожающее их почиванию на лаврах. Используя свой авторитет, агашки от науки ложатся костьми, обеспечивая финансирование узкой отрасли науки, в которой работают они и созданные ими научные коллективы. В отличие от них, те, кто реально работает в области нанотехнологии, здраво полагают, что «нет ни иудея, ни эллина» — в самой эффективной исследовательской группе Казахстана вместе работают выпускники и студенты самых различных факультетов и вузов. Что такое нанотехнология? «Образно говоря, это один химик, один физик, один биолог, один математик и двадцать электронщиков», — говорит проф. Мун.

Логистика инноваций

Отчетливое понимание социального заказа принесло свои плоды. Отрадный факт: студентами КазНУ и АИЭС самостоятельно собрано уникальное измерительное оборудование, которое позволило выполнить эксперименты, наглядно показывающие, что в отдельный фрагмент макромолекулы можно записывать информацию. Нанокомпьютер на квазибиологической основе, создание которого в мировой науке признается в качестве ключевой проблемы всей нанотехнологии в целом, постепенно становится реальностью, схемы его действия уже разработаны и получили признание международной научной общественности. Небольшая ремарка: проф. Мун и его соратники как никто другой понимают, что основной потенциал нашей страны — это молодые ученые, вчерашние и сегодняшние студенты, те, кто еще не испорчен идеологией «эффективного менеджмента». Президенту были продемонстрированы действующие образцы телеэкранов и принтеров, функционирующих на новых физических принципах, основанных на нанотехнологических эффектах, созданные магистрантами КазНУ и АИЭС. Впрочем, проф. Мун убежден в том, что это только первый шаг. Его исследовательская группа ввела в широкое употребление термин «инновационный кластер». Подразумевается, что «длинные» инновации, т.е.  те, которые могут принести отдачу только через многие годы, а именно они обеспечивают фундаментальность исследований, должны сопровождаться и проверяться — «короткими». «Если ориентироваться только на «короткие» инновации, мы придем к тому, к чему сейчас привела мир англосаксонская модель образования и науки, принятая в США и в итоге отправившая всех нас прямо в объятия глобального кризиса. В то же время если ориентироваться только на «длинные», то существует неоднократно доказанный историей риск «поставить не на ту лошадь» — мы можем получить очередную кормушку для интриганов и мастеров подковерной борьбы, типа «народного» академика Лысенко, на долгие годы затормозившего развитие генетики в СССР. Только разумное сочетание «коротких» и «длинных» инноваций может объективно способствовать развитию науки именно как цивилизационного стержня», — считают проф. Мун и проф. Ибрагим Сулейменов из АИЭС.

Понятие инновационного кластера позволяет снять указанные выше противоречия — « длинные» инновации должны проверяться и подкрепляться «короткими» (прикладными исследованиями). Новые информационные технологии на основе гидрофильных полимеров как раз формируют такой кластер, в котором имеется стержневая идея или сверхзадача, относящаяся к достаточно отдаленной перспективе — создание нанокомпьютера, логические операции в котором будут осуществляться на уровне фрагментов макромолекул. При этом на пути к ее решению реализуется целый ряд более простых систем, внедрение которых способно дать финансовую прибыль уже сейчас и за счет этого способствовать развитию соответствующей инфраструктуры. К ним относятся продемонстрированные президенту образцы.

Логистика инноваций, по мнению проф. Муна и его коллег, позволяет говорить о направленном сочетании прикладных и фундаментальных исследований. Для настоящего профессионала между ними нет никакого противоречия. Если человек действительно способен заниматься фундаментальной наукой, то он не может не иметь такой уровень научной подготовки и интеллекта, который позволяет с легкостью справиться и с несколькими задачами сразу. Этот тезис доказан временем, как бы ни возражала против него научная серость. Прикладные наукоемкие разработки — это и есть проверка на наличие профессионализма и интеллекта, которая дает наглядный и неоспоримый результат. (Любой другой метод проверки, как показывает опыт, легко профанируется бюрократическими средствами. — «ДН»). Кроме того, нанотехнология — это такая область, где фундаментальные исследования обязаны быстро находить выход в практику и приносить реальную отдачу. Иначе теряется изначальный смысл.

Направление новое, препятствия старые

Следует констатировать, что в Казахстане вопрос стоит в иной плоскости — кто победит: бюрократизм или нанотехнология? Проф. Мун и проф. Сулейменов считают, что Казахстану сейчас жизненно необходим инновационный прорыв в нанотехнологии — но не умные слова и малопонятные рассуждения или очередные космически-глобальные проекты, а новые заводы, цеха и фабрики, производящие наукоемкую продукцию на основе отечественных разработок. И они берутся этот прорыв обеспечить. «Всю работу, которую можно было сделать на голом энтузиазме, мы уже сделали, — говорят они. Необходимые фундаментальные исследования проведены, теперь дело за их практическим воплощением». Но все их дальнейшие усилия раз за разом наталкиваются на бюрократические препоны — все, это стоит подчеркнуть, конкурсные заявки самой эффективной, на мой взгляд, исследовательской группы страны с издевательским постоянством отклоняются Министерством образования и науки РК. Стоит напомнить, что в области инноваций действует жесткий принцип: кто не успел, тот опоздал. Общеизвестно, свято место пусто не бывает, утраченная позиция мгновенно занимаются следующими по пятам конкурентами. Возникает вполне уместный вопрос, а кто заплатит государству за утраченную экономическую выгоду? Кто компенсирует ученым за моральный ущерб? Министерство образования и науки? Но главное не в этом, говоря словами одного киногероя: за державу обидно. Примечательная деталь — перед визитом главы государства с разработками группы проф. Муна ознакомился министр образования и науки, и, судя по реакции, он отнесся к ним с полным одобрением (иначе почему именно эти разработки демонстрировались президенту?), но по результатам конкурса на передовые научные разработки, проведенным возглавляемым им министерством, который состоялся уже после его визита, чиновники снова не выделили этой группе ни единого тыина. Получается, что демонстрировать президенту достижения группы проф. Муна можно, финансировать — нет. Хотелось бы ошибаться, но складывается впечатление: в научно-технической политике Казахстана левая рука не знает, что творит правая, вернее, по неясным соображениям не хочет знать. Приходится признать — при существующих в течение многих лет схемах управления наукой часто деньги достаются совсем не тем, кому они действительно требуются для реализации передовых научных идей и разработок. Положение не меняется, как бы ни реорганизовывались органы управления. Из этого можно заключить, что выбор конкретной управленческой схемы тут вовсе ни при чем — дело в порочности самой идеи «научного менеджмента», когда наукой руководит кто угодно, но только не действующие ученые.

«Экстремально высокий уровень коррупции в структурах, ответственных за управление наукой, — это секрет полишинеля», — говорят Мун и Сулейменов. По этой причине действующие казахстанские ученые с надеждой восприняли идею президента Назарбаева, озвученную им 4 сентября с.г. на заседании Совета по науке и научной политике, и в актовой лекции в КазНУ 13 октября с.г.  относительно полной передачи функций распределения финансирования науки от чиновников к ученым и научным советам. Они искренне надеются, что вновь создаваемые научные советы освободят казахстанскую науку от засилья агашек, хозяйственников, интриганов и проходимцев. Необходимым условием для этого является абсолютная прозрачность и полная обоснованность отбора каждой кандидатуры в научные советы, базирующаяся на системе объективных критериев, давно принятых в мировой практике. Пока же ни для кого не секрет, что и среди ученых имеются деятели, которые давно превратились в обычных чиновников, перестав заниматься собственно наукой. Однако их вес в чиновничьих кругах огромен, поэтому можно обоснованно опасаться, что именно они, реализуя свои немалые способности в ведении интриг и «подковерных игр», в большинстве своем попадут во вновь формируемые советы. И тогда в очередной раз гора родит мышь.

По этой причине сегодня с особой остротой стоит вопрос о создании экспертного совета по нанотехнологии, в который должны войти только действующие ученые, а не обремененные высокими научными степенями «хозяйственники» и «организаторы науки». В случае необходимости лучше приглашать экспертов, тех же действующих ученых, но из-за рубежа. Формироваться этот совет должен на основе объективных, прозрачных и легко проверяемых критериев — публикацией пофамильного списка на сайте МОН РК и с указанием конкретных международных публикаций в журналах с высоким рейтингом, монографий и докладов на международных конференциях, на основании которых данный человек был введен в состав совета. В этом существенную помощь могли бы оказать наши научные издания, но агашкам не составит труда мгновенно опубликовать сотни работ в подконтрольной казахстанской периодике, что позволит им трубить о достигнутых достижениях. В отличие от мировой научной периодики экспертные советы казахстанских журналов не столь требовательны и взыскательны. Необходимо поставить ограничение по рейтингу цитируемости личных научных работ, ниже которого ученый не может попасть в совет, невзирая на занимаемые должности и прошлые заслуги, при этом руководствоваться тем, где изданы труды.

Наша страна реально обладает огромным интеллектуальным потенциалом, одаренной, талантливой молодежью. Нужно его правильно использовать, делая ставку на молодых ученых. Но для этого нужно прежде всего предотвратить «утечку мозгов», которой способствует ситуация в казахстанской науке. К сожалению, упомянутый выше ученик проф. Муна, Виталий Хуторянский — далеко не единичный пример. Благодаря усилиям бюрократов Казахстан год за годом продолжает терять наиболее одаренную молодежь. На что можно надеяться в таких условиях? Григорию Муну уже 55, а он среди ученых нашей страны продолжает слыть «молодым профессором». Что будет через 10 лет, если не создать условия для работы и возможности для творческой самореализации молодых ученых? Только решив эти непростые вопросы, Казахстан способен превратиться из сырьевой страны в производителя наукоемкой продукции. Иного не дано. Увы, за рубежом нас знают как производителя постельного белья и по кривляниям Бората, а нам бы хотелось чего-то большего.